Долгосрочный клинический ответ на медикаментозное лечение, модификацию поведения или их сочетание у кошек с синдромом гиперестезии

Journal of Veterinary Internal Medicine

июнь 2025 г.

https://doi.org/10.1111/jvim.70174

Перевод с англ. : ветеринар - невролог Васильев

Сокращенная статья

Краткое содержание статьи

Обоснование Синдром гиперестезии является распространенным, но плохо изученным заболеванием у кошек, с предполагаемыми неврологическими и поведенческими причинами и ограниченными данными о результатах и лечении.

Цели Целью этого исследования было описать клинические исходы и реакцию на лечение 28 кошек с синдром гиперестезии, которые лечились с помощью различных терапевтических стратегий.

Животные Были проанализированы клинические истории болезни 28 кошек с синдромом  гиперестезии, за которыми  велось наблюдение минимум 1 год.

Методы Ретроспективное, наблюдательное, описательное исследование, проведенное на серии случаев заболевания кошек синдром гиперестезии. Шестнадцать кошек (57%) получали только флуоксетин (флуоксетин в монорежиме), семи (25%) назначалась модификация поведения и габапентин или флуоксетин (флуоксетин/габапентин +  модификация поведения), а пяти (18%) назначалась только модификация поведения (модификация поведения в монорежиме).

Результаты  У 23 (82%) кошек наблюдался период без эпизодов заболевания ≥  9 месяцев. У пятнадцати кошек (94%) из группы, получавшей только флуоксетин, период без эпизодов заболевания длился ≥  9 месяцев. Более того, у них было более короткое время до прекращения клинических симптомов (медиана [межквартильный диапазон] = 8 [3,5–18] дней), по сравнению с группами, получавшими флуоксетин/габапентин + модификацию поведения и получавшими только модификацию поведения (медиана [межквартильный диапазон] = 100 [90-210] и 60 [30-90] дней, соответственно). В течение 1 года последующего наблюдения у 26 (93%) кошек больше не было клинических признаков синдрома гиперестезии, а 14 (50%) продолжали получать фармакотерапию. Рецидивы были зарегистрированы только в одном случае (4%).

Выводы  У большинства кошек, у которых был диагностирован синдром гиперестезии и которые лечились с помощью различных терапевтических стратегий, период без эпизодов  заболевания длился более 9 месяцев, а клинические признаки отсутствовали в течение 1 года  последующего наблюдения.

 Введение

Синдром гиперестезии кошек - это состояние кошек, характеризующееся эпизодической гиперчувствительностью кожи в поясничном отделе позвоночника с перекатыванием или рябью, внезапными всплесками активности с прыжками и потенциальными самоповреждениями. Впервые он был идентифицирован в 1980 году как “атипичный нейродермит”, “синдром подвижной кожи” или “синдром дергающейся кошки” [1]. С тех пор основными наблюдаемыми клиническими признаками были облизывание или покусывание боков и поясничной области; мышечные спазмы в поясничной области, а также в хвостовой и анальной областях; а также волнообразные движения  кожи. В тяжелых случаях кошки могут самостоятельно травмировать свои хвосты, что требует незамедлительного медицинского вмешательства [2-4]. Дополнительные клинические признаки, связанные с синдром гиперестезии, включают вокализацию, эпизоды внезапных прыжков и бега, явные галлюцинации и изменения в поведении [1].

По этим причинам возможные причины синдрома гиперестезии включают заболевания с судорожными припадками, такие как эпилепсия, идиопатическая  или вторичная по отношению к структурным заболеваниям, таким как энцефалит и опухоли головного мозга [2, 3, 5, 6]. Учитывая поражение поясничного отдела, этиологические гипотезы также рассматривали заболевания позвоночника с нейропатической болью, такие как  заболевание межпозвонкового диска, инфекционный миелит и неоплазия позвоночника [2, 3].

Синдром гиперестезии ассоциирован с дерматологическими состояниями, такими как дерматит, вызванный гиперчувствительностью, или с поведенческими проблемами (компульсивными расстройствами и эпизодами, такими как замещающее поведение, вызванными любым периодом физиологического или психологического перевозбуждения) или ортопедическими проблемами, такими как травма хвоста [2, 3, 7].

Из-за этой неопределенности методы лечения в прошлом широко варьировались. Учитывая возможные причины эпилепсии, в прошлом применялись такие лекарства, как фенобарбитал и диазепам [1].

В других исследованиях противовоспалительные препараты, такие как преднизолон, сочетались с вспомогательными анальгетиками (в первую очередь габапентином), а также лекарственными препаратами, изменяющими поведение (например, лоразепам, оксазепам, буспирон, амитриптилин, флуоксетин, пароксетин или кломипрамин), синтетическим прогестином (мегестролацетат) и различными витаминами и добавками (такими как ацетил-L-карнитин, коферменты, рибофлавин и витамин Е) [1-3, 8, 9].

Предыдущее исследование показало, что синдром гиперестезии у кошек может быть расстройством, вызванным  вытеснением поведения, что привело к гипотезе о том, что признаки синдрома гиперестезии могут уменьшаться после модификации поведения или лечения психоактивными препаратами, такими как селективные ингибиторы обратного захвата серотонина, трициклические антидепрессанты или препараты, модулирующие глутамат [2, 9]. Расстройство, вызванное   вытеснением поведения - это активность, проявляющаяся вне контекста, когда животному мешают или оно не в состоянии осуществить другую поведенческую реакцию или занять себя чем-то другим [10]. Таким образом, неврологические и поведенческие причины фактически считались основными механизмами, лежащими в основе заболевания.

Насколько известно авторам, в литературе отсутствует информация об отдаленных результатах фармакотерапии и модификации поведения у кошек, страдающих синдром гиперестезии.

Целью настоящего исследования было описать клинические результаты за 1 год наблюдения у кошек с синдром гиперестезии, получавших различные терапевтические подходы.

Результаты

В исследование были включены истории болезни 28 кошек с диагнозом синдром гиперестезии. Шестнадцать из них (57%) были отнесены к группе, принимавшей только флуоксетин, семь (25%) - к группе флуоксетин/габапентин + модификация поведения и пять (18%) - к группе, получавшей только модификацию поведения.

У всех кошек, включенных в исследование, ежедневно отмечались множественные клинические проявления, соответствующие синдрому гиперестезии. Неврологические обследования не выявили никаких отклонений ни у одной из кошек.

В целом, в течение первого месяца лечения у 24 кошек (86%) наблюдалось клиническое улучшение, а у 15 из них (54% от общего числа) наблюдалось полное исчезновение клинических признаков.

• Кошки, получавшие  только флуоксетин

Всем 16 кошкам, получавшим только флуоксетин, была проведена магнитно-резонансная томография, а семи из них (44%) - исследование ликвора. Восьми кошкам (50%) потребовалась коррекция фармакотерапии. У  четырех из них (25%) флуоксетин назначали в дозе 1 мг/кг каждые 48 ч в течение первых 7-14 дней, а затем увеличили дозу до 1 мг/кг один раз в день. У 12 (75%) кошек флуоксетин назначался в дозе 1 мг/кг один раз в день, но у четырех из них (25%) доза была увеличена из-за недостаточной эффективности, достигнув 2 мг/кг в сутки в трех случаях и 3 мг/кг в сутки в другом.

Побочные эффекты были описаны у шести (37,5%) кошек и у всех проявлялись в виде анорексии, которая возникала при увеличении дозы. В одном случае анорексия сопровождалась диареей, а в другом - рвотой.

При наблюдении в течение 1 года  в конце срока у 14 кошек (87,5%) не было клинических признаков, соответствующих синдрому гиперестезии, у 15 кошек (94%) наблюдался период без эпизодов заболевания в течение, как минимум, 9 месяцев, и большинство из них (81%) продолжали получать фармакологическое лечение. Рецидив произошел только в одном случае (6%), что было связано с прекращением фармакологической терапии.

• Кошки, получавшие флуоксетин/габапентин + модификацию поведения

Пяти (71%) кошкам из группы "флуоксетин/габапентин + модификация поведения" была проведена магнитно-резонансная томография, а двум (29%) - исследование ликвора.

Кошки в группе, получавшей флуоксетин/габапентин + модификация поведения, проявляли более серьезные клинические признаки, включая агрессию, направленную на владельца, и/или самоповреждающее поведение. Фармакологическое лечение состояло из габапентина в дозе 10 мг/кг два раза в день у двух (29%) и 10 мг/кг три раза в день у трех (43%) кошек. Кроме того, двум другим животным (29%) задавали флуоксетин в дозе 1 мг/кг один раз в день. Одна из этих двух кошек начала терапию как габапентином, так и флуоксетином. Модификация поведения была проведена у трех (43%) кошек. У одной кошки флуоксетин был заменен на габапентин через 30 дней из-за чрезмерного возбуждения. В двух других случаях доза габапентина была увеличена с 10 мг/кг дважды до 10 мг/кг три раза в день из-за недостаточной эффективности. Побочные эффекты были описаны только у одной кошки (14%) и заключались в чрезмерном возбуждении.

При наблюдении в течение 1 года  к концу срока у всех кошек (100%) не было клинических признаков, соответствующих синдрому гиперестезии, у четырех кошек (57%) наблюдалась период без эпизодов  заболевания в течение, как минимум, 9 месяцев, и только одна кошка (14%) продолжала получать фармакологическое лечение. В этой группе не было зарегистрировано рецидивов.

• Кошки, получавшие только модификацию поведения

Двум кошкам (40%) была проведена магнитно-резонансная томография, и ни у одной из них не было проведено исследование ликвора.

У кошек, включенных в группу только с модификацией поведения, были менее выраженные клинические признаки по сравнению с группой, получавшей флуоксетин/габапентин + модификация поведения.

В течение 1 года наблюдения  к концу срока у всех кошек (100%) не было клинических признаков, характерных для синдром гиперестезии. У четырех кошек (80%) период без эпизодов  заболевания продолжался не менее 9 месяцев. В течение 1 года наблюдения не было зарегистрировано ни одного рецидива.

Обсуждение

Наиболее значимым результатом этого ретроспективного исследования является то, что у большинства кошек с диагнозом синдром гиперестезии, независимо от применяемого терапевтического подхода, наблюдался период без эпизодов  заболевания, по крайней мере, в течение 9 месяцев, и полное исчезновение клинических симптомов в течение 1 года наблюдения.

Основываясь на этих результатах, мы можем утверждать, что специфические фармакологические и поведенческие методы лечения, независимо от того, используются ли они отдельно или в комбинации, можно считать обоснованными и эффективными при лечении синдрома гиперестезии у кошек, и что этот синдром можно успешно контролировать и лечить, если подходить к нему целенаправленно.

У большинства кошек, включенных в исследование, клиническое течение было благоприятным. Рецидив был зафиксирован только в одном случае в течение 1 года наблюдения, временно связанный с прекращением фармакологического лечения. Интересно, что у всех кошек, получавших модификацию поведения и фармакологическую терапию, не наблюдалось рецидивов после прекращения фармакологического лечения. Более того, через 1 год наблюдения у большинства кошек больше не было клинических признаков синдрома гиперестезии, но большинство кошек, относящихся к группе, принимавшей только флуоксетин, все еще проходили фармакотерапию, в то время как почти во всех случаях в группе, принимавшей флуоксетин/габапентин + модификация поведения, медикаментозная терапия была прекращена.

Это открытие позволяет предположить, что модификация поведения может контролировать действие триггерных факторов, позволяя приостановить медикаментозную терапию после нескольких месяцев лечения. К сожалению, ретроспективный характер исследования не позволил нам оценить общий эффект от прекращения терапии в группе, получавшей лечение без модификации поведения. Таким образом, дальнейшие проспективные исследования имели бы фундаментальное значение для подтверждения этой гипотезы.

Что касается времени, необходимого для устранения клинических признаков, мы можем утверждать, что модификации поведения сама по себе или в комбинации с габапентином, по-видимому, требует больше времени для достижения ремиссии клинических признаков синдрома гиперестезии, по сравнению с применением только флуоксетина.

На это может влиять большая длительность клинических проявлений до начала терапии, по сравнению с кошками, получавшими только флуоксетин. Другие возможные объяснения могут заключаться в том, что попытки владельца изменить поведение могут привести к более длительному периоду до выздоровления и что габапентин в качестве дополнительной фармакотерапии может действовать менее быстро или эффективно, чем флуоксетин. Поэтому мы можем предположить, что применение фармакотерапии, в частности флуоксетина, может быть полезным в наиболее тяжелых случаях, когда требуется более быстрая ремиссия клинических симптомов или в случае отсутствия ветеринара-эксперта в области поведенческой медицины. Таким образом, мы можем предположить, что мультимодальный подход, сочетающий фармакологическую терапию и модификацию поведения, может представлять собой наиболее эффективную стратегию для кошек с синдром гиперестезии.

Синдром гиперестезии у кошек может иметь нейроповеденческий компонент, и гипотезы предполагают, что он возникает либо из-за первичной дисфункции кортиколимбической системы (включающей префронтальную кору, миндалевидное тело и гиппокамп), либо как поведенческая реакция на негативное эмоциональное состояние, такое как фрустрация [13]. Эта система объединяет эмоции и когнитивные способности, что приводит к гибким поведенческим результатам, основанным на контексте окружающей среды. Многие поведенческие расстройства у кошек возникают из-за нарушения эмоционального равновесия, вызванного предполагаемыми или реальными угрозами или разочарованием из-за нарушения естественного поведения [11]. Эти нарушения могут проявляться в виде дистресса, приводящего к изменениям в поведении, таким как агрессия, бегство или попытки манипулировать обонятельной средой (например, неправильное мочеиспускание и дефекация) [14] и, вероятно, к поведенческой патологии.

Положительные результаты, наблюдаемые после модификации поведения, убедительно подтверждают гипотезу о значительном поведенческом компоненте синдрома гиперестезии. В отличие от полностью одомашненных видов, таких как собаки, кошки требуют тщательного учета своих экологических и социальных потребностей. К потенциальным факторам стресса для домашних кошек относятся ограниченный доступ на территорию (например, замкнутость в доме), изменения в установившемся домашнем распорядке и присутствие других животных. Обонятельные сигналы играют ключевую роль в восприятии и интерпретации этих факторов стресса окружающей среды [15].

Прямые социальные стрессоры включают в себя как конфликты между кошками, так и внутри семьи, а также негативные взаимодействия между человеком и кошкой. Последнее может быть вызвано неадекватной социализацией в критические периоды развития, неприятными переживаниями, такими как физическое наказание, или развитием неадаптивных механизмов преодоления в ответ на предполагаемые или реальные угрозы. Это вызывает опасения относительно потенциального воздействия на психическое благополучие кошек. Хотя эти опасения вполне обоснованы, масштабы такого воздействия по-прежнему недостаточно оценены количественно, но наши результаты подтверждают это.

Хотя синдром гиперестезии является распространенным заболеванием у кошек [2-4], патофизиологический механизм и этиология остаются неизвестными. Это объясняет широкое применение различных лекарственных препаратов в прошлом. Применялись такие методы лечения, как фенобарбитал, габапентин, преднизолон, амитриптилин, флуоксетин, кломипрамин и поливитаминные добавки, но их эффективность была непоследовательной или вариабельной [1-3, 8, 9]. На сегодняшний день все еще отсутствует стандартизированное лечение.

Кроме того, отдаленные результаты и варианты лечения синдрома гиперестезии у кошек остаются недостаточно изученными, по литературным  данным. Однако наши результаты показывают, что любое фармакологическое вмешательство должно включать препараты с анксиолитическими свойствами.

Выбор габапентина обусловлен его анксиолитическими свойствами и полезностью при лечении нейропатической боли. Габапентин является структурным аналогом нейромедиатора гамма-аминомасляной кислоты (ГАМК), используемого в качестве противосудорожного средства, способного проникать через гематоэнцефалический барьер. Точный механизм действия до конца не изучен. Было высказано предположение, что габапентин избирательно активирует пресинаптические ГАМК-В гетерорецепторы на глутаматергических окончаниях, не влияя при этом на ГАМК-В ауторецепторы на ГАМКергических окончаниях [16].

Было высказано предположение, что габапентин оказывает свое действие на голубое пятно путем ингибирования кальциевых каналов, регулируемых напряжением, и увеличения уровня внеклеточного глутамата. Это увеличение глютамата активирует нисходящую норадренергическую систему, которая проецируется на поясничный отдел спинного мозга, где высвобождаемый норадреналин взаимодействует с α2-адренорецепторами, уменьшая передачу ноцицептивных сигналов [17].

На кошках габапентин был протестирован в качестве средства для лечения тревожных расстройств; его можно использовать без соответствующих седативных эффектов, чтобы уменьшить стресс, связанный с транспортировкой в ветеринарную клинику [18-21]. Что касается побочных эффектов, то иногда, как и у собак, у кошек после приема габапентина наблюдались атаксия и седативный эффект [22]. В настоящее время у людей селективные ингибиторы обратного захвата серотонина по-прежнему считаются средством первой линии лечения депрессии [23]. Кроме того, селективные ингибиторы обратного захвата серотонина назначаются для лечения обсессивно-компульсивных расстройств, панического расстройства, алкоголизма, ожирения и тревожности, а также различных психологических состояний, таких как синдромы мигрени и хронической боли [24, 25].

Флуоксетин используется для управления таким поведением, как мечение  мочой [26], агрессия [27, 28] и компульсивные действия, включая психогенную алопецию [27, 29, 30]. Он является селективным ингибитором обратного захвата серотонина. Селективные ингибиторы обратного захвата серотонина ингибируют обратный захват серотонина, увеличивая его доступность в синапсах и повышая уровень серотонина в пресинаптических окончаниях аксонов [31], оказывая лишь минимальное влияние на обратный захват норадреналина; однако точный механизм действия пока полностью не ясен [32, 33]. В некоторых источниках сообщается о таких побочных эффектах у кошек, как седативный эффект, потеря аппетита, желудочно-кишечные расстройства, раздражительность и гиперактивность [34-36]; побочные эффекты, наблюдаемые у кошек после передозировки, включают даже гипертермию [37].

В нашем исследовании побочные эффекты, о которых сообщалось, были незначительными и затрагивали минимальное количество кошек. Большинство из них наблюдалось в группе, принимавшей только флуоксетин, и, по-видимому, зависели от дозы и включали, в основном, анорексию или желудочно-кишечные симптомы. Только у одной кошки доза препарата была снижена через 1 неделю из-за появления побочных эффектов. Рецидив произошел только в одном случае; он был связан с прекращением фармакологической терапии.

Учитывая документально подтвержденное предшествующее применение габапентина и флуоксетина при синдроме гиперестезии, а также их установленные анксиолитические свойства, можно предположить, что эти фармакологические вмешательства могут быть также направлены на психологический аспект синдрома гиперестезии.

Из числа кошек, которым была проведена терапевтическая коррекция, большинству требовалось лишь увеличить дозу для достижения более полного клинического эффекта.

В заключение, комбинированный подход фармакологической терапии и модификации поведения может представлять собой идеальный мультимодальный подход к лечению синдрома гиперестезии у кошек и достижению благоприятного результата в долгосрочной перспективе [2, 31, 38]. Кроме того, хотя это исследование демонстрирует, что все виды лечения были эффективными, мы можем предположить, что фармакологическая терапия могла бы служить первоначальной поддержкой при одновременном изменении поведения, позволяя после достижения эффективных результатов с помощью изменений поведения быстрее сокращать фармакологическую терапию до ее прекращения. Однако необходимы проспективные исследования, чтобы определить, какой метод или терапевтический протокол наиболее эффективен для лечения синдрома гиперестезии у кошек.

Расскажите об этой странице друзьям!